Читать книгу - "История в историях. Век величия - Константин Гусев"

Сдача Плевны. Художник А. Кившенко

С каким французским монархом сравнивали Александра II во время осады Плевны?

Князь В. А. Черкасский записывал: «Видя его в лазаретных палатках, похудевшего, грустного, истомленного… приходит на ум сближение его здесь роли с ролью Людовика Святого в крестовых походах…». Война оставила неизгладимый отпечаток как на внутреннем мире, так и на внешности императора: «Когда царь уезжал на войну — это был высокий и красивый воин, державшийся очень прямо, несколько склонный к полноте. Когда он возвратился, его с трудом можно было узнать. Щеки его отвисли, глаза потускнели, фигура согнулась, все тело исхудало так, что казалось, это была кожа да кости. Несколько месяцев было достаточно, чтобы он превратился в старика». Фрейлина А. А. Толстая справедливо замечала: «Я знаю, многие бранили его за присутствие в армии, но они не учитывали того, какую радость приносил он, посещая госпитали или, как это бывало неоднократно, подбирая в свою коляску раненых солдат после боя. Мы были поражены его изменившимся внешним обликом, когда он вернулся в Россию. Поразительная худоба свидетельствовала о перенесенных испытаниях. У него так исхудали руки, что кольца сваливались с пальцев…».

С каким городом Александр II ассоциировал Плевну после первых неудач?

«Что ж это, второй Севастополь?»

Василий Иванович Немирович—Данченко, брат известного театрального режиссера, прошел русско—турецкую войну в качестве военного корреспондента. Как переиначивали его фамилию люди, убежденные в неправдоподобности статей Немировича—Данченко?

«Невмерович—Вральченко».

«Вся Россия там, и я должен идти,» — воскликнул этот герой обороны Севастополя из—за начала русско—турецкой войны. Кто он?

Лев Николаевич Толстой. Другой писатель, Иван Сергеевич Тургенев, говорил: «Будь я моложе, я сам бы туда поехал». Оба на фронте не побывали, в отличии, скажем, от писателя В.М.Гаршина, художника В.Д.Поленова, врачей Н.И.Пирогова и Н.В.Склифосовского.

Во время войны русская армия была укомплектована «берданками» — винтовками системы американского конструктора Хайрема Бердана. А как их называли в США?

«Русские винтовки».

Этот будущий генерал—фельдмаршал командовал последним и удачным штурмом Плевны. Кто он?

Третий сын Николая I, великий князь Николай Николаевич (Старший) прекрасно знал инженерное дело, участвовал в обороне Севастополя и активно занимался проблемой перевооружения русской армии после Крымской войны. Проверить результаты проделанной работы «Дяде Низи» пришлось в ходе русско—турецкой войны 1877—1878 гг., став главнокомандующим русских войск на Балканах. Интересно, что его сын, тоже Николай Николаевич, оказался Верховным Главнокомандующим во время Первой мировой войны. Кавалер ордена св. Георгия, великий князь был эксцентричен в поведении и расточителен в средствах до того, что Александр III наложил арест на имущество дяди. Вскоре князя, по причине обострившейся болезни, изолировали от общества, П.В.Долгоруков говорил, что тот «…имеет особую слабость, в которой он вряд ли найдет себе соперника, Он выводит и улучшает породы кур». В 1914 г. на Манежной площади столицы установили бронзовую конную статую Николая Николаевича, простоявшую, впрочем, лишь до 1918 г.

Памятник Николаю Николаевичу в Петербурге (снесен в 1918 г). Скульптор П. Каноника

Что говорили злые языки о сумасшествии Николая Николаевича?

«Как можно сойти с того, чего не имеешь?»

Память русских гренадеров, павших под Плевной, увековечили ветераны Гренадерского корпуса, собравшие 50 тыс. рублей для сооружения памятника. Какого?

«Памятника героям Плевны» архитектора В.И.Шервуда. Восьмигранная часовня, увенчанная русским шатром, открылась в год десятилетия событий ожесточенного штурма и стала настоящим украшением недавно разбитого Ильинского сквера в Москве.

Памятник героям Плевны. Автор В. И. Шервуд

Имя этого предпоследнего русского генерал—фельдмаршала носят три населенных пункта в Болгарии и один из самых больших бульваров ее столицы.

Бывший флигель—адъютант Александра II, Иосиф Владимирович Гурко в 1877 г. казался вездесущим — перешел Балканы летом (правда, без продвижения), разработал совместно с Тотлебеном план блокады и взятия Плевны, и, наконец, сделал невозможное — совершил зимний беспрецедентный переход через Балканы, освободив саму Софию. Аналогия с А.В.Суворовым напрашивалась сама собой — давал подчиненным пример личной храбрости, вел самую обыкновенную солдатскую жизнь и даже питался сухарями. Именно его войска заняли знаменитое Сан—Стефано, ставшее затем районом Стамбула Ешилькёй, что означает «Зеленая деревня». «Генерал Вперед» получил в награду орден Св. Георгия 2—й степени и повышение в генералы от кавалерии.

Генерал Иосиф Гурко на Балканах. Художник П. Ковалевский

Как называется самая красивая и протяженная улица Софии?

«Цареградское шоссе», которое в центре города преобразуется в бульвар «Цар Освободител», названный в честь Александра II. В городе есть и конный памятник императору работы флорентийского мастера Арнольдо Цоки, являющийся важной достопримечательностью столицы Болгарии.

Памятник Царю-Освободителю в Софии. Автор А. Цоки

Будучи воспитанником парижского пансиона Жирарде, он изучил 8 иностранных языков, а, со временем, превратился в знамя всеобщего славянского единения. Кто он?

Один из самых ярких продолжателей суворовских традиций, Михаил Дмитриевич Скобелев говорил: «Убедите солдат на деле, что вы о них вне боя отечески заботливы, что в бою — сила, и для вас ничего не будет невозможного». Он мечтал о всеславянском единстве, о воссоздании на осколках Византийской империи общего государства. Для этого требовался захват Константинополя, что едва не удалось генералу во время русско—турецкой войны 1877—1878 гг.: «Я прямо предложил Великому князю: самовольно со своим отрядом занять Константинополь, а на другой день пусть меня предадут суду и расстреляют, лишь бы не отдавали его… Я хотел это сделать, не предупреждая, но почем знать, какие виды и предположения есть…». Если бы не сложнейшая геополитическая ситуация и угроза повторения сценария Крымской войны, кто знает, возможно, Царьград стал бы русским городом. Однажды Александр II произнес: «Если суждено, то пусть водружают крест на святой Софии!» По свидетельствам, Скобелев, узнав о невозможности взятия столицы Османской империи, разрыдался.